НОВЫЙ фильм Владимира Майкова и Константина Вихрева-Смирнова (КОСа) "Сад человеческих душ: освобождение через творчество" (совместно с проектом "Путь сердца")

В Салантай (Литва), недалеко от Паланги расположен хутор Орвидасов, где находятся сотни созданных ими скульптур. Эта место с 16 гектарами земли было куплено Орвидасами в 1939 году, пережило времена коллективизации, и осталось в семейном владении. Прославил его предпоследний Орвидас, Вилюс. Дедушка Вилюса Ионас и отец Казинмирас (1905-1989) занимались традиционным ремеслом каменщиков, а Вилюс (1952-1992) приобрёл известность как оригинальный скульптор. В начале 70-х отец семейства Казимирас стал свозить пни, камни, кресты, старые вещи, выброшенные скульптуры и стал делать первые скульптуры... Потом его дело продолжил его сын Вилюс. В каком-то смысле, он пошел по стопам своего отца. Но он стал не просто каменщиком. (Вспоминаются сказки Бажова о Хозяйке Медной горы и Даниле-мастере, который не просто «приручил» камень, а «обнажил его душу»).

Вместо того, чтобы пахать и сеять, Вилюс стал свозить в усадьбу со всей Литвы старые баньки, сараи, хлева, бороны, сеялки, грабли, косы, цепы, памятники с заброшенных или древних могил, деревянные придорожные фигуры святых и леших, валуны и просто камни. Зачем, - он и сам не мог точно выразить, просто этого требовала его душа, и он пошел ей навстречу. Усадьба стала местом встреч его единомышленников и сподвижников, здесь безвозмездно работали художники по дереву и камню со всей Литвы. Будучи в третьем поколении каменотесом и скульптором надгробных памятников, Вилюс стал создавать скульптуры не только на темы католического христианства, но и буддизма, индуизма, язычества, шаманизма, мистических традиций, астрологии. Он умер, поднимая очередной камень, который должен был стать произведением искусства.

Советские власти его не любили и всячески старались не замечать его музей, называя его просто свалкой. Но после того, как поместье посетил Михаил Горбачев, с легкой руки бывшего генсека парк скульптур стали называть «Музеем абсурда». Поля в окрестностях буквально были усеяны камнями. Вилюс тщательно осматривал каждый, отмечал те, которые особенно запоминались и, как он потом говорил, «оберегая их», доставлял в усадьбу. Каждому «путешественнику» он подбирал там определенное место и функцию. Часть была использована для изготовления крестов, другие – для скульптур, своеобразных надгробий, огромных мифологических композиций.

Он тащил в свою усадьбу то, что другим в те времена казалось хламом: предметы старины, реликты деревенского быта, ненужные детали, изломанные мраморные плиты. Вилюс был глубоко религиозным человеком (кстати, незадолго до смерти в 1989 г. он стал монахом-францисканцем и выбрал имя Габриель). И камни в его сознании глубоко и причудливо переплелись с христианством: он не видел одного без другого. И усадьба начала превращаться в огромную мастерскую, где под солнцем и проливным дождем творились чудеса. Ощущение присутствия Старых Богов в усадьбе как минимум не меньше, чем Христа. Когда ходишь по этому переплетению камней и деревьев, невозможно не проникнуться ощущением какой-то тайны.

Его не понимали. Качали головой, кто смеялся, кто крутил пальцем у виска! Но ему было все равно. И со всего бывшего Союза к нему потянулся народ. Диссиденты, непризнанные художники, просто творческие люди, не нашедшие себе места при советской власти. Вилюс приютил их в непонятных сооружениях и избушках, раскиданных по всей усадьбе. Это был своего рода дикий островок свободы и непохожести среди «одно фасонных» СССРовских просторов.

В 1983 году к Орвидасам приезжала даже спецкомиссия во главе с министром культуры Литовской ССР. Было установлено, что «много скульптур очень низкого художественного уровня, сюжетная композиция неизвестных авторов резьбы по дереву на тему смерти шокирует, конструкции – не стабильные и угрожают безопасности посетителей». Вывод: усадьба Орвидасов – образец антихудожественности, абсурдности и даже антисанитарии. Из усадьбы вывезли на свалку 24 КрАЗа экспонатов. А как—то ночью в усадьбу вломились люди в масках и избили всех, кто в ней находился.

Как традиционные, живущие на хуторе, на земле, литовцы-католики, каменотесы-ремесленники стали мастерами космического природного стиля, создавшими уникальный, нераздельный от земли «сад мировой души»? Какие жизненные события и внутренние задачи привели их к осуществлению этой миссии? Истинный смысл и громадная общечеловеческая ценность творчества Орвидосов не поняты даже на их родине и почти неизвестны в мире. Между тем, оно является одним из наиболее ярких выражений «космического творчества», который среди литовцев в музыке и живописи выражал до них лишь Микалоюс Чурленис.

В усадьбе нет ничего случайного, всё выстроено по своему порядку, каждая деталь и поворот открывает новую перспективу. Трава, цветы, деревья не просто дополняют, а значат не меньше, чем камни. Орвидас предостерегал от слишком явного использования материала, надо только раскрыть главную черту и больше не вторгаться.

Из материалов природы для литовской души всех ближе дерево и камень. Деревянные кресты, распятия, печальные святые на перекрестках дорог мирно уживаются со смешными и симпатичными ведьмами, чертями, лешими. Как и в Стране восходящего солнца в Литве культ необработанного камня: только японцы любят маленькие камушки, литовцы — огромные валуны.

В фильме для раскрытия их жизни и творчества будет показана неразрывная связь Орвидасов с природой и землей, их чувство и понимание камня во все времена года. Если Микеланджело «удалял из камня лишнее», то Вилюс преобразует камень, как бы освобождая его от материальной оболочки, но сохраняя его связь с природой и землей.